– За последние несколько лет рынок криптовалют переживал взлеты и падения. Как думаете, влияет ли курс биткоина на инвестиции в блокчейн-индустрию?
– Думаю, что ситуация на крипторынке на 80% влияет на приход инвестиций в новые блокчейн-проекты. Это индустрия, которая привела какой-то процент активных людей в течение последних двух лет. И по факту те, кто в 2016-2017 успел запрыгнуть во время гонки ICO, те в принципе и продолжают здесь работать.
Нужно понимать, что когда проекты одни и те же, то и набор инвесторов примерно один и тот же. Те, кто успели вложить деньги в EOS, IOTA после 2017 года в итоге потеряли свои деньги. И этот ограниченный круг инвесторов стал еще более ограниченным. Кто хорошо распределяет риски, тому удавалось сохранить свои деньги, но в основном на рынке энтузиасты, и они либо ходлят, либо сидят в лонге.
И поэтому так или иначе, ты привязан к курсу биткоина, просто потому что биткоин – папа, и за ним на идут все остальные. И твой капитал выглядит, как график биткоина. Я могу сказать, что инвесторы точно стали более образованными и 80% из них не ищут теперь хайпа на рынке, они понимают, что это комбинации хайпа, эффективной команды и технологии. Теперь инвесторы на этом рынке такие же, как на любом другом технологическом стартап-рынке. По сути, Дикий Запад уже закончился, и рынок «причесывается» в сторону классической стартап-игры.
– Раньше такие фонды как Pantera Capital и Sequoia Capital вкладывали деньги в инфраструктурные проекты, благодаря чему мы имеем Coinbase, Binance, Circle и Ledger. В какой сфере сейчас блокчейн-проекты привлекают наибольшее количество инвестиций?
– Есть хорошие протокольные проекты, которые продолжают привлекать внимание инвесторов, тот же Matic Network, Certik, Perlin, в том числе и Polkadot. Сейчас же в тренде продукты с блокчейном в качестве с underline technology. То есть он не добавляет какой-то стоимости с точки зрения финансов, но при этом решает какую-то технологическую проблему как, например, Shelf Network. Это блокчейн-маркетплейс для продажи авто, и там технология решает определенные проблемы посредничества и совершения сделок, и при этом никому не показывается, что там есть блокчейн.
– Сейчас активно развивается финтех-индустрия. Какие кейсы с использованием блокчейна наиболее привлекательны для инвесторов?
– Сейчас это действительно очень модно. И когда я только заходил в 2016 году на рынок, мне казалось, что блокчейн – это исключительно финтех. И проекты, решающие задачи при помощи блокчейна, но которые при этом не используют агрессивный маркетинг, действительно имеют право на жизнь.
А сейчас я смотрю на проекты Digital Identity, особенно на такие продукты, как у Степана Гершуни Credentia. И все то, что связано с базами данных – распределение их на ноды, например проект Миколы Минченко Sixa.io – это облачные сервисы для разработчиков. Это один из двух украинских проектов, который выиграл Y Combinator и сейчас они делают блокчейн для геймеров. То есть, по сути, это сеть, в которой ты можешь играть в свои игры с другими людьми и при этом использовать компьютер, на котором вообще нет видеокарты. Это то, что делает Google Stadia, но на блокчейне с высокой скоростью обработки данных.
– Помимо блокчейна в какие еще технологии и индустрии верят венчурные инвесторы?
– Сейчас активно развивается агротек, например проект Sensilize, который помогает повысить количество урожая при помощи smart farming, используя съемки с дрона, спутника. По сути, это спектральный анализ, который позволяет управлять качеством посева.
Также медицинский каннабис набирает хайп в США и Канаде. Сейчас он связан с географией – это Калифорния, Колорадо, Денвер. Еще 24 штата выкатили medical weed. В 2017 году общая оценка рынка legal cannabis была на уровне $9,2 млрд, к 2022 году – ожидается около $32 млрд. Сейчас он находится на грани золотой лихорадки.
Также развивается рынок с использованием марихуаны в косметике и продуктах питания. При этом доказано, что ТГК эффективно работает при болезни Альцгеймера, для посттравматических синдромов, депрессивных состояний и других недугов. К тому же, есть закон, согласно которому каждый человек имеет право выбирать себе медицину и, возможно, со временем это появится и в Украине. Но, к сожалению, пока Украина – это страна, в которой все власть имущие сидят на потоках и скорее всего это будет продолжаться.
– Инвестиции в компании по разработке искусственного интеллекта достигли $11 млрд, что в разы больше вложений в криптовалютные проекты. С чем вызван такой хайп вокруг ИИ?
– На самом деле есть некоторые проекты, которые решают насущные проблемы. Например, Minect.ai, который уже получил инвестиции от украинского правительства. Это разработка занимается разминированием территорий на базе искусственного интеллекта. Поэтому все это будет жить и будет решать какие-то задачи. Конечно, половина проектов вообще отпадет, но это естественный процесс.
– Какова вероятность, что среди компаний, занимающихся разработкой ИИ не будет мошенников, в которых вместо ИИ будут работать люди? И как венчурному капиталисту застраховать себя от возможных потерь?
– Я подозреваю, что во многих проектах так и есть. Решается эта проблема через Due Diligence, который бывает разноуровневым. Сначала идет общая прогонка, то есть проверяется структура компании, финансовая часть, маркетинг. Затем начинается игра, где ты должен показать, как это все работает на практике, и должен отдать больше, чем надо с точки зрения интеллектуальной собственности. При этом если ты действительно хочешь, чтобы фонд вложился в тебя, нужно выдавать какие-то секреты, что достигается при составлении соглашений о неразглашении. К тому же, инвесторы могут выделить проблематику, где, допустим, непонятно, как работает та или иная часть технологии. И венчурный фонд может привлечь сторонние компании для аудита, предупредив при этом стартап.
При этом бывает, что стартап условно наврал, сказавши, что готово 100% продукта, а на деле – 80%. И инвесторов это устраивает, потому что есть такое понятие Fake it until you make it. К счастью, сейчас в силиконовой долине меняются правила, и они скорее всего поменяются и для нас.
Речь идет о том, что фокус идет не на оценку проекта, а на доход, не на взращивание, а на прибыльность проекта. Я о том, что первый этап условного развития стартапа – достижение каких-то показателей: годового оборота, притока клиентов, понятных метрик. И только когда достигается устойчивая работающая модель, ты ее взращиваешь. Но бывает, что модель не до конца устойчива, но проект все равно продолжает ее взращивать, как, например, Netflix, который заложил себе минусовую модель на много лет вперед. Теперь же говорят, что пока ты не вышел на прибыль – следующего этапа инвестиций не будет.
– Одним из знаковых событий этого года стал запуск поставочных фьючерсов от Bakkt. Однако на рынок это никак не повлияло, вопреки ожиданиям криптосообщества. С чем связана такая ситуация?
– Я не верю, что контракты на будущее смогут спасти всю индустрию. Поэтому институциональные деньги не пришли и скорее всего не придут. Потому, что IBM строит все системы внутри себя, JPMorgan строит все системы внутри себя. И зачем самому себе пилить ноги и вкладывать деньги в другие проекты, если проще все-таки нанять сотрудников внутри себя. Я вот сейчас наблюдаю проблему Polkadot – это очень перспективный проект, который делает качественный продукт, но пока им не хватает мощности в бизнесе. Я уверен, что в будущем они будут успешно жить, ведь они решают насущные проблемы блокчейн-индустрии.
– Нужен ли биткоин на Уолл-стрит?
– Наверное нужен. Но большинство людей в той или иной мере имеют биткоин. Вы думаете братья Уинклвосс не продали каким-то royal семьям биткоин через OTC? Все, кто хотел – уже давно купил, и мы об этом не узнаем. В этом и счастье биткоина, что ты можешь быть кем угодно: МакКАфи, Уорреном Баффетом, или просто вором, и все равно держать биткоин у себя в Trezor.
– Какие тренды мы увидим в ближайшее время в криптоиндустрии, в частности, в связи с запуском таких проектов как TON и Libra?
– TON и Libra – это Next Big Thing. Это проекты с огромной перспективой, но им придется пережить еще десятки тысяч стрессов, прежде чем крепко удержаться на рынке. Пока их судьба туманна, но я за них держу кулачки. Возможно, лет через 10 мы увидим, что осталось только две платформы – это TON и Libra, и немного EOS в Корее, который все еще продает своих $4 млрд.
