Впрочем, гораздо смешнее тот факт, что многие из инвесторов различных первичных размещений цифровых токенов легко приняли тот факт, что ICO — это не покупка акций и вообще не получение доли в компании, а чистая благотворительность.
Очень странно, что, хотя ICO явно нарушают ряд положений закона о ценных бумагах от 1934 года, направленных на борьбу с мошенничеством, Комиссия по ценным бумагам и биржам США и Департамент юстиции пока не наложили запрет на реализацию таких схем. Комиссия справедливо описывает криптовалюту как «токены», вполне подпадающие под определение ценных бумаг, но общество не успевает разобраться с этими схемами быстрого обогащения, и правительство медлит.
Надо сказать, что одной из причин популярности криптовалют стало практическое исчезновение на нашей планете реальных денег. Постановление о законных платежах, принятое в 1860-х, заставило американцев принимать бумажные деньги — доллары — в качестве платежного средства «за все долги, государственные и частные», что помогло финансировать гражданскую войну.
В 1930-х, когда Франклин Рузвельт конфисковал у американцев золото, бумажные деньги перестали быть ценной бумагой, которую гражданин мог конвертировать в золото или серебро.
Сегодня наши деньги — это средство обмена и учета ценностей, но свою ценность в качестве средства сохранения капитала они потеряли десятки лет назад.
Предмет, купленный в 1913-м, в год создания Федеральной резервной системы, за $20, сегодня обойдется примерно в $500, то есть совокупный уровень инфляции за это время составил 2400% — вот вам и независимый центральный банк.
За казначейские бумаги, распространяемые в США до Гражданской войны, хотя бы уплачивали проценты, а сегодняшние доллары, выпускаемые ФРС, это просто открытки с изображениями мертвых президентов.
А совсем недавно, несколько лет назад, центральные банки решили провести еще одну волну конфискации капитала — с помощью отрицательных процентных ставок и приемов с обманчивыми названиями типа «количественного смягчения».
Отрицательные процентные ставки — это глобальная конфискация частных финансовых активов в интересах должников, особенно должников государственного сектора.
Эксперты Джон Тейлор и Аллан Мелцер обсуждали, что количественное смягчение — это практика конкурентной девальвации. Первыми ее использовали США, а за ними пошли остальные, но единственным следствием стал огромный отток капитала в американскую экономику.
Учитывая, что мировой объем облигаций с отрицательной доходностью составляет уже 10 трлн долларов, американские активы стали убежищем в условиях глобальной конфискации капитала, проводимой Европейским центральным банком и Банком Японии.
Марк Твен утверждал, что «единственная истинно американская мафия — это Конгресс», но любопытно, что бы он сказал о чиновниках ФРС, ЕЦБ или Банка Японии.
В общем, если смотреть на ситуацию в целом, поклонники биткоина не кажутся чем-то выдающимся. Ну да, биткоин — это такие виртуальные тюльпаны. Сторонники криптовалют по крайней мере решили уйти от авторитарных бумажных валют и принять альтернативный стандарт.
Профессор Ларри Уайт опубликовал заметку под названием «Блокчейн + золото», где он пишет:
«Система биткоина обладает огромным преимуществом надежной передачи ценностей непосредственно от незнакомца к незнакомцу. Она открыта для любого человека. При этом отправителю не нужно доверять ни получателю, ни банку, ни какому-то иному учреждению».
Смешны те, кто, опасаясь инвестиций в биткоин, говорят о воображаемых преимуществах неэффективной технологии блокчейна. Владельцы биткоинов, по крайней мере, потенциально могут получить прибыль, а «инвесторы» в блокчейн просто сжигают деньги. Вот увидите, спустя несколько лет и многие миллиарды долларов мы так и не увидим ни одной экономически оправданной реализации блокчейна, кроме биткоина.
Кроме того, нельзя не упомянуть о десятилетней годовщине «брака по залету» между Merrill Lynch и Bank of America. Один менеджер по инвестициям признался, что акции объединенной компании принесли ему кучу денег, но тут же с тревогой спросил, не кажется ли нам, что 50% роста за год — это немного слишком.
Недавно Крис Коул из Artemis Capital отметил, что «фондовый рынок самоорганизовался и превратился в одну большую игру на понижение на волатильности, эдакую змею, поедающую собственный хвост».
Коул также отмечает, что кроме центральных банков, купивших публичных и частных активов на 20 трлн долларов, есть еще частные компании с их 4 трлн долларов долга.
Он отмечает:
«Как и змея, поедающая собственный хвост, рынок акций не может бесконечно питаться иллюзией роста».
Конечно, акции крупнейших банков переоценены с точки зрения оборота или прибыли, но какая разница, если центральные банки разных стран, от Японии до Европы, разгоняют цены на все активы в отчаянной попытке избежать дефолта суверенного долга — в этой ситуации говорить о цене и прибыли бессмысленно.
Если помните, десять лет назад ФРС принудила Merrill Lynch к объединению с Bank of America в отчаянной попытке сохранить доступ Казначейства США к рынку облигаций — тогда, в 2008 году, первичные дилеры банкротились чуть ли не каждый день, достаточно вспомнить дилерские подразделения Washington Mutual, Bear, Stearns & Co, Countrywide и Wachovia.
Теперь же ФРС заботит не инфляция, не безработица, не надежность банков или финансовой системы. Главная задача ФРС — делать так, чтобы у Казначейства США оставалась возможность продавать американский долг.
Именно растущий госдолг США объясняет отсутствие ценовой стабильности — и ее не будет, пока Казначейство не будет вынуждено жить по средствам. Именно поэтому альтернативы доллара, в том числе несовершенный биткоин, вокруг которого крутится куча мошенников, привлекает внимание тех, кто стремится уйти от тирании бумажных денег.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
