Рассказываем, в чем суть информационной асимметрии и к каким последствиям она приводит.
Часто на рынке мы имеем дело с продуктом, качество которого трудно оценить до покупки. Скажем, телевизор в магазине может выглядеть хорошо, но как долго он проработает?
Один из способов преодолеть эту неопределенность — дать гарантию на товар. Другое решение — создать крупный бренд, предлагающий известную и стандартизированную продукцию: возможно, в маленькой хипстерской кофейне варят хороший кофе, но Starbucks ставит на то, что вы не станете рисковать и пойдете в привычное место.
Впрочем, хотя мы сталкиваемся с этой проблемой на каждом шагу, экономисты заговорили об информационной асимметрии только в 1970-х.
Одним из первых исследователей этого вопроса был Джордж Акерлоф. В своей статье 1970 года «Рынок „лимонов“» он задался вопросом, что произойдет с рынком подержанных автомобилей, если покупатели не смогут отличить плохой товар от хорошего.
Предположим, покупатель заплатил бы $1000 за исправную машину («персик»), но только $500 за неисправную («лимон»). Для продавца машина в обоих случаях стоит чуть дешевле, так что, если бы обеим сторонам было очевидно качество товара, продавались бы оба.
Но если покупателю трудно отличить «лимон» от «персика», он не будет готов платить $1000 — вероятно, за автомобиль, который может оказаться как «лимоном», так и «персиком», он согласен заплатить $750.
Проблема в том, что дилер, который точно знает, что предлагает «персик», на такое предложение не согласится, и покупатель сталкивается с результатом отрицательного отбора: за $750 только обладатель «лимона» будет готов что-то продать. Умный покупатель это понимает, и, зная, что ему продадут только «лимон», сразу предлагает $500. В итоге продавец получает столько же, сколько в ситуации прозрачности, но благодаря информационной асимметрии «персики» не продаются вообще.
В ходе дальнейших исследований было найдено еще два решения. Майкл Спенс, другой пионер информационной экономики, сосредоточился на теории сигнализирования.
Он размышлял над ситуацией на рынке труда, где работодатель пытается понять, какой кандидат лучше подходит для той или иной должности. Потенциальные сотрудники могут подавать некие сигналы, собирая свидетельства своей квалификации, например, диплом, но на практике это работает только тогда, когда выдавший свидетельство источник заслуживает доверия — если плохой работник может легко получить диплом или сертификат, его нельзя отличить от хорошего. (Гарантия или имя бренда — тоже сигналы, только на других рынках.)
Второе решение — это «скрининг», когда мы предлагаем товар или услугу, которая заинтересует только клиента определенного рода. В частности, Джозеф Стиглиц и Майкл Ротшильд показали, что на рынке страхования продавцу следует стремиться к созданию дифференцированного предложения, поскольку рискованные и надежные клиенты склонны покупать разные страховые продукты.
Информационная асимметрия остается сложной проблемой для законодателей, и в качестве примера можно привести США и Закон о доступности медицинской помощи, известный как Obamacare. На спонсируемых правительством страховых биржах страховки купило меньше здоровых людей, чем ожидалось. Страховщики терпят убытки и, следовательно, существенно повышают цены (или вообще уходят с рынка). Критики говорят, что рост цен приведет к новому витку вытеснения здоровых клиентов, и так далее.
Также вредной с точки зрения информационной экономики следует считать идею, что нужно запретить работодателю интересоваться судимостью кандидата, ведь отсутствие судимости — положительный сигнал, и удаление этой информации усугубляет информационную асимметрию. Недавние исследования показывают, что в результате такого запрета американские компании начинают отсеивать претендентов по признаку расы, и в результате низкоквалифицированным чернокожим и латиноамериканцам становится еще труднее найти работу. Что тут скажешь — отрицательный отбор в действии.
