Самая горячая пора для международного аэропорта Рино-Тахо — не День благодарения, не Рождество или не какой-нибудь государственный праздник. Это фестиваль Burning Man.
Каждый год в конце августа 66-й по загруженности аэропорт в Америке становится шлюзом для ежегодного фестиваля, который разворачивается в невадской пустыне Блэк-Рок всего на неделю.
Терминалы переполнены бодрыми путешественниками из десятков стран. Многие одеты в причудливые костюмы. У обочины останавливаются автомобили — произведения искусства на колесах («автомобили-мутанты» в терминах Burning Man), — чтобы увезти паломников в их Мекку.
Через неделю эта толпа двинется в обратный путь. Каждый участник будет покрыт с ног до головы неистребимой мелкой белой пылью — неизбежный сувенир со дна пересохшего озера, известного как «плайя». Они дремлют на стульях и на полу, сбиваются в группы и моются в уборных аэропорта. На это время здесь нанимают дополнительный персонал. По словам Брайана Кульпина, вице-президента аэропорта по маркетингу и связям с общественностью, если уборщик замечает особенно пыльного человека, он идет следом и убирает все, что с него осыпалось.
Здесь терпят эту кутерьму не просто так. 70 тыс. пассажиров — заметные деньги для небольшого аэропорта.
В последние годы аэропорт приветствует участников арт-проектами в стиле фестиваля. Как-то для участников и арт-мобилей было даже устроено праздничное шествие через все терминалы.
Кульпин утверждает, что в выходные начала Burning Man участники заполняют все места в прибывающих рейсах; аналогичная картина наблюдается при окончании фестиваля. По его оценкам, аэропорт зарабатывает на таких пассажирах около 10 млн долларов в год.
Странно было бы не ценить такой источник дохода.
Похожие сцены можно наблюдать повсюду в Рино и на всем пути к Блэк-Рок Сити, временному городу, который возводится на время фестиваля. Вокруг заправок скапливаются забитые под завязку автомобили, с полок магазинов сметают питьевую воду, а на автостоянках с лотков торгуют всем необходимым, включая головные уборы и армированный скотч.
На забегаловки, гостиницы и бытовые покупки участники — «бёрнеры» для непосвященных — тратят в Неваде по 35 млн долларов в год. На Burning Man 2013 года 66% участников переписи (да, перепись у них тоже есть) сообщили, что тратят по дороге на фестиваль и обратно больше $250, а 18% потратили больше $1000. При подготовке фестиваля организаторы порядочно добавляют к этой сумме: в 2013 году местным правоохранительным органам было выплачено $301 660, а плата в адрес Бюро по управлению землями и другие сборы за использование ресурсов составили 4,5 млн долларов.
«Положительное влияние Burning Man на нашу экономику огромно и чувствуется по крайней мере месяц. Наши магазины, рестораны, заправки и автомойки получают огромное количество клиентов, и это очень важно для экономики Северной Невады», — говорит Джон Слотер, глава округа Уошо. На территории округа располагается и фестиваль, и город Рино, и ближайшие к Блэк-Рок Сити населенные пункты — затерянные в пустыне поселки Гурлок и Эмпайр, по двести жителей в каждом.
Оживленная торговля, обслуживающая потоки людей, приезжающих на фестиваль и отбывающих с него, резко контрастирует с тем, что происходит за воротами Блэк-Рок Сити. Burning Man известен тем, что рыночные отношения там не в почете.
Один из 10 руководящих принципов сообщества — декоммодификация, то есть отсутствие сделок, потребительства, спонсорства и рекламы. Организаторы продают лед и кофе — другой торговли здесь нет. Нет и лотков с сувенирами фестиваля, а любые логотипы запрещены. Брать деньги у своего товарища-бернера считается дурным тоном.
Вместо торговли этот праздник, сплав изобразительного искусства, музыки и театра, питает другой принцип — дарение. В экономике дарения участники предоставляют друг другу все, кроме инфраструктуры фестиваля. К ней же относится символ мероприятия — огромная деревянная фигура, которую в конце недели сжигают (Burning Man в переводе — горящий человек) под щелчки затворов фотоаппаратов. Виски-бары и лотки с сыром на гриле, семинары и парикмахерские, ди-джеи и художественные инсталляции — все это одни участники безвозмездно делают для других.
По мере роста масштаба и известности фестиваля увеличивается и его влияние на экономику. И не только окружающей его Невады. Возникает вопрос, применимы ли экспериментальные принципы экономики Burning Man за пределами Блэк-Рок Сити?
Фестиваль в пустыне проводился ежегодно в течение многих лет, прежде чем в 2004 году организация выработала свои 10 принципов. Каждый из них не выдуман на пустом месте, а следует из традиций мероприятия. Основатель Ларри Харви объясняет, что дарение было выбрано, поскольку участники не хотели отчуждения, которое неизбежно сопровождает участников сделки.
Он говорит: «Burning Man похож на большой семейный пикник. Мы же не торгуем между собой на пикнике? Просто делимся друг с другом».
От внимания Харви не ускользает, что на организацию недели без денежных отношений уходит довольно много денег. И те, кому это кажется противоречием, по его словам, не понимают смысла эксперимента.
Харви, который начал Burning Man пророческим костром на Бейкер-Бич в Сан-Франциско в 1986 году, говорит: «По мнению некоторых, наш принцип декоммодификации означает, что мы против денег. Это нелепо, мы не можем обойтись без рыночной экономики при строительстве города».
Харви называет свою должность в организации, которая недавно из ООО стала некоммерческой, CPO — Chief Philosophical Officer, директор по философии. В общей сложности расходы за 2013 год составили 26,8 млн долларов. Для частного лица стоимость участия приближается к $1000. Билет на фестиваль стоит $380, дальше нужно обеспечить себя всем необходимым для кемпинга, велосипедом для передвижения по городу, едой и водой, транспортом до места проведения мероприятия и т. д.
Карла МакГрегор, владелица магазина The Burner’s Market, говорит: «Ну да, там вам деньги не пригодятся, и это здорово. Но нужно же все приобрести заранее: кемпинговое снаряжение, еда, тенты от солнца, фонари, скотч, маячки, чтобы ночью не попасть под машину. На моем сайте закупаются в основном люди, прилетающие издалека. Запросто можно потратить долларов семьсот». МакГрегор — одна из тех, кто превратил свою любовь к фестивалю в бизнес, нацеленный на клиентов-единомышленников. Другой пример: The Morris Burner Hotel в Рино — новый отель «для членов сообщества».
И это только начало. Еще один из принципов, лежащих в основе этого призрачного города — участие. И участие не ограничивается деньгами, которые нужно потратить на снаряжение. У некоторых оно выражается в создании сложных костюмов. Другие объединяются в тематические лагеря. Один из примеров — лагерь Silicon Village на 220 человек. Его ежегодный бюджет, по словам бывшего мэра Руперта Харта, составляет 20 тыс. долларов. Расходы покрывают генератор и бар со «счастливыми часами».
Другой вариант участия — создание автомобиля-мутанта или арт-мобиля. Автомобиль Харта под названием Joyism был на Burning Man уже 11 раз и требует ежегодного ремонта, бензина и оплаты хранения. Он небольшой, так что и затраты на него невелики по сравнению со многими другими арт-мобилями; одни изображают огромных многоголовых огнедышащих чудовищ, другие — целые дома викторианской эпохи, которым позавидовал бы Тим Бёртон. Изрезанный тропический остров Tiki Island дебютировал в 2013 году. Вторым этажом построена башня с диджеем, а на третьем располагается смотровая площадка. $24 750 на постройку острова были собраны с помощью краудфандинга на Kickstarter.com.
Над плоской пустыней и над прочими арт-объектами Burning Man встают гигантские инсталляции. Организаторы выделяют гранты на создание таких дорогих проектов (в прошлом году — 825 тыс. долларов на 66 конструкций), но многие авторы предпочитают краудфандинг.
«Краудсорсинг лишает группы с большими деньгами монопольного права решать, что будет построено, а что нет», — говорит Мэтт Шульц, автор нескольких крупных проектов. «Решают отдельные люди. Это позволяет нам найти ресурсы для всяких удивительных вещей и делает создание таких объектов более демократичным».
Шульц и его команда, Pier Group, впервые произвела фурор на Burning Man в 2011 году, построив 100-метровый деревянный пирс, ведущий в никуда, стоимостью 12,5 тыс. долларов. Год спустя пирс был вопроизведен — на этот он оканчивался утонувшим в песке испанским галеоном в натуральную величину за 64 тыс. долларов. В этом году они превзошли самих себя — в масштабе проекта, его бюджете и сборе средств на строительство. Деревянная скульптура более 20 метров в высоту под названием «Объятия», стала, пожалуй, самым громким событием на закрытии фестиваля в этом году. Представьте, как пламя охватывает эти две гигантские сплетенные фигуры.
Скульптура была построена в здании склада в городке Спаркс неподалеку с помощью двухсот добровольцев. Бюджет составил 210 тыс. долларов. По словам Шульца, было закуплено больше 60 тонн древесины за 70 тыс.
Как и все остальное, что потом будет доступно бесплатно внутри Блэк-Рок Сити, скульптура потребовала вложений. Люди отдавали свой труд, свои навыки и время, чтобы претворить ее в жизнь.
Откуда такая готовность отдавать, объединять ресурсы в общий котел? Burning Man возможен только потому, что он насыщен примерами плодов коллективных усилий.
«Люди готовы вкладываться в радость для других, — говорит Шульц. — Мы пытаемся сказать людям, что можно тратить ресурсы не только на что-то, что принесет прибыль, а просто на красивые и заметные вещи».
Ларри Харви считает, что в мире, где технологии разделяют людей, а потребление приобрело угрожающие масштабы, бескорыстное дарение — необходимое противоядие против «капитализма на стероидах», как он это называет.
«Люди готовы отдавать, потому что они отождествляют себя с Burning Man, с нашим городом, с жизнью нашего сообщества, — говорит он. — Эта идея так близка гражданам Блэк-Рок Сити, потому что она дает им ощущение полноты жизни и меняет их представление о себе. Это духовная награда».
Он говорит, что дарение — то есть отдача чего-либо без ожидания вознаграждения — меняет само понятие ценности.
«Важны не товары, а взаимоотношения», — говорит Харви.
Культура и дух Burning Man потихоньку просачиваются во внешний, «обычный» мир, как его называют бернеры. Как экономика дарения переживает этот переход?
Харви замечает, что термин «экономика дарения» — одновременно и оксюморон, и нет. «Очевидно, мир не может функционировать по ее законам», — говорит он.
Просто экономика дарения — это в большей степени идея, чем реальность. Ее обсуждают и пробуют, но нельзя сказать, что она реализована на практике. Писатель Вениамин Вакс, который ведет блог для Burning Man под именем «Предостерегающий магистр», отмечает, что называть эту систему отношений словом «экономика» неверно, поскольку она не самодостаточна и опирается на другие рынки.
«Она ведь не создает материальных ценностей, почти все они поступают в Блэк-Рок Сити извне в виде туристов, палаток, генераторов и тканей для набедренных повязок. Участие в Burning Man невозможно без нормальной работы, либо без привлечения труда людей, у которых такая работа есть», — продолжает он. «Мы нисколько не приблизились к описанию, а уж тем более реализации экономики, которая действительно полагалась бы на дарение. […] У нас есть реальная „культура дарения“, и это важно».
По мнению Харви, это так важно, поскольку ее можно противопоставить системе «обычного мира».
«Если эта культура, этот дух широко распространится среди людей, он будет влиять на то, как они ведут себя на потребительском рынке, — говорит Харви. — В мире, где самооценка и самоуважение зависят от нашего потребления, от количества лайков или еще каких-нибудь измеряемых величин, желание владеть вещами мешает духовной связи между людьми. В мире должны бок о бок существовать обе системы, взаимно обогащая друг друга».
Мэтт Шульц, создатель «Объятий», реализует это на практике. Он является исполнительным директором бесплатного общедоступного склада под названием «Генератор» — именно там были построены «Объятия». На сайте говорится: «Мы не покупаем. Мы не продаем. Мы мечтаем. Мы созываем единомышленников. Мы творим. Мы создаем».
«Внутри „Генератора“ действует экономика дарения, это декоммодифицированная зона. Когда я объясняю, как это работает, это звучит как фантастика. В принципе, это она и есть», — говорит он.
Ежегодное обслуживание склада, открывшегося в 2012 году, обходится в 330 тыс. долларов, которые покрываются пожертвованиями. Пользователи же обеспечивают материалы, ремонт и все необходимое. Внутри под одной крышей работают художники, ювелиры, компьютерщики и реставраторы автомобилей. Тут же выращиваются салат и мята методом аквапоники, а неподалеку идет работа по превращению автомобиля в воздушный шар.
«Мы стараемся, чтобы каждое пожертвование принималось с одинаковой благодарностью — будь то час времени или 50 тыс. долларов», — говорит Шульц. А затем добавляет, что основной принцип заключается в том, что «каждый отдает больше, чем берет».
Шульц надеется, что «Генератор» поможет «уточнить принципы экономики дарения и понять, как может работать постоянно действующее декоммодифицированное пространство».
Существует несколько сложностей. Все гораздо проще, когда, например, установлены сроки начала и окончания.
«На Burning Man социальное взаимодействие происходит в течение недели, а потом вы едете домой, и жизнь возвращается в привычное русло, — говорит он. — Социальные последствия незначительны. Если вы повздорили с соседом по лагерю, то он будет злиться всего лишь неделю. Перенести те же принципы в реальный мир — непростая задача».
Даже если в чистом виде экономика дарения невозможна, Шульц, как и Харви, считает, что для нее есть место в существующем порядке вещей.
«Мы пытаемся найти способ сделать капитализм более справедливым, — говорит Шульц. — Мы не утверждаем, что одна система хуже другой, мы стараемся сделать так, чтобы это работало для большего числа людей».
Много лет назад один человек, глядя на несколько сотен собравшихся, спросил Харви, может ли по его мнению Burning Man вырасти до тысяч участников. Тот ответил утвердительно. Мужчина покачал головой. «Наверное, он подумал: „парень не понимает, о чем говорит“», — предполагает Харви.
Теперь участников около 70 ты.ч человек, а билеты на мероприятие полностью распродаются, начиная с 2011 года. Такой рост вызвает постоянные разговоры о скорой «смерти» Burning Man.
«Сейчас кажется, что можно дойти до ста тысяч, если получится выстроить логистику», — говорит Харви. «Когда люди боятся, что фестиваль будет слишком большим, я спрашиваю: „Слишком большим для чего?“ Они беспокоятся, что мы потеряем самобытность. По их опыту, когда что-то становится все больше, оно уходит от своей исходной аудитории. Но это касается предметов потребления. Они боятся, что из-за размера он начнет разрушаться. Но размер не имеет значения. Это качественный вопрос».
Теперь, когда спрос превышает предложение, вопрос о доступе на мероприятие встает со всей остротой. Вообще экономическая доступность обсуждается сообществом давно.
Для состоятельных обитателей (город привлекает громкие имена из хайтек индустрии, руководителей и актеров) есть местный аэропорт и роскошные (и вызывающие споры) лагеря «под ключ», где за ваши деньги вам предоставят постель, еду и все блага цивилизации.
Когда Харви спрашивают о равных возможностях в рамках Burning Man, он отвечает, что программа продажи дешевых билетов субсидируется за счет дорогого предварительного бронирования, добавляя, что дарению не обязано быть материальным — можно помогать соседям или участвовать в качестве волонтера.
Несмотря на это, теперь желающих больше, чем может вместить фестиваль — и это проблема. Неизбежная задача Burning Man — передать эстафету своим региональным отделениям, которые в течение года проводят фестивали в 28 странах, от Бразилии и Греции до России и Южной Кореи. На фоне создания филиалов по всему свету и напряженной работы организации по поиску постоянного пристанища для арт-объектов фестиваля опыт, который раньше был ограничен одной неделей в пустые Невада, распространяется по «обычному миру».
Харви говорит: «Надеюсь, что когда-нибудь я смогу умереть спокойно, зная, что фестиваль в пустыне — не единственное, что удерживает конструкцию. Больше всего я боюсь, что, если закончится фестиваль, рухнет и все остальное. Мы стараемся, чтобы было иначе. Как Рим — со временем это будет столица огромной империи. Но уже сейчас можно увидеть [жизнь вне ее] в наших крупных региональных отделениях».
Именно таким образом экономические принципы Burning Man могут распространиться и укорениться в мире.
«Мы не думаем, что весь мир может быть устроен, как Вудсток, — говорит он. — Разве может жизнь быть вечным карнавалом? Но мы полагаем, что мир может заново открыть ценности, которые прежде производились культурой, тогда как в современном мире культура подчиняется товарно-денежным отношениям. Нам продают товары, используя контекстную рекламу с учетом наших интересов. Мы же должны стремиться к тому, чтобы повысить качество межличностного общения, а не объем потребления».
