Недавно гендиректор JPMorgan Chase & Co. Джеймс Даймон заявил, что не собирается больше ставить во главу угла наращивание цены акций и призывает других руководителей корпораций последовать его примеру. С ним солидарны еще 180 гендиректоров.
Вместе они предложили концепцию, в соответствии с которой такие компании, как JPMorgan, должны быть в ответе не только перед работниками, клиентами и акционерами, но и перед всем обществом. Звучит довольно прогрессивно. И если цель Даймона в том, чтобы просто показаться прогрессивным и тем самым улучшить имидж JPMorgan, то это мудрый ход.
Если же он действительно имел в виду то, что сказал, то с его предложением кое-что не так. В лучшем случае такое воплощение идеи Даймона станет напрасной тратой сил, времени и денег, в худшем — оно навредит и инвесторам, и работниками, и обществу.
Новый подход был расписан в одностраничном документе «Положение о целях корпорации», который выпустила некоммерческая организация Business Roundtable. Описанная концепция в какой-то степени идет вразрез со знаменитым высказыванием экономиста Милтона Фридмана о том, что социальная ответственность должна генерировать прибыль. Хотя тут стоит проверить, что именно говорил нобелевский лауреат.
В эссе, которое Фридман опубликовал в 1970 году, не упоминается стоимость акций, он говорит только об извлечении прибыли (или в случае некоммерческих организаций — объеме общественных благ).
Дело в том, что руководители корпораций могут (а зачастую они так и поступают) увеличить стоимость акций с помощью разнообразных махинаций: хитря с бухгалтерией, отвлекая внимание от хвостовых рисков, оказывая давление на финансовые СМИ, манипулируя с оценкой выручки и в целом принимая решения, которые выглядят привлекательно в краткосрочной перспективе, но скрывают долгосрочные риски.
Как писал Фридман, такие действия демонстрируют, что руководители пренебрегают социальной ответственностью, ведь речь часто идет об обмане тех, кто доверил компаниям свои деньги. Даже ложь во благо — это преступление против социальной ответственности.
В качестве примера можно вспомнить General Electric и ее легендарного гендиректора Джека Уэлча. На протяжении 20 лет он манипулировал с данными о доходах компании, хитря со счетами высокоприбыльного подразделения GE Capital в головной компании. Из-за этого все выглядело так, словно прибыль росла умеренными темпами, хотя на самом деле показатели сильно скакали от квартала к кварталу.
Акционеры ценили стабильные и предсказуемые доходы GE, а компания стала одной из самых дорогих американских корпораций. СМИ тоже проглотили наживку и превратили Уэлча в звезду. Сотрудники и клиенты корпорации опять же только выигрывали, ведь стабильность позволяла избежать внезапных сокращения штата или повышения цен.
Кто пострадал, так это общество. Из-за Уэлча все решили, что американская тяжелая промышленность по-прежнему может генерировать стабильный и предсказуемой доход, только если менеджеры предусмотрительно инвестируют в технологии и примут провозглашенную ими философию управления компанией.
Но это было не так. Более того, вера в это убеждение породила неоправданную самонадеянность и обернулась тем, что конкуренция со стороны Китая начала угрожать американским производителям.
Фридман понимал, что конкурентный рынок даст больше информации об идеальных инвестициях, стратегиях управления и будущего экономики в целом. Гораздо больше, чем мог бы дать один-единственный, пусть даже очень талантливый, гендиректор. Но это справедливо только в том случае, когда у участников рынка есть достоверная информация, на которую можно опираться.
Даймон, который, кстати, является председателем совета директоров Business Roundtable, решил выступить против чрезмерного внимания к стоимости акций в ущерб долгосрочной прибыли. В этом плане его инициатива выглядит вполне здоровой и не противоречит предостережениям Фридмана.
Но, кажется, в действительности Даймон говорил о чем-то более масштабном. В своем ежегодном послании акционерам, опубликованном в апреле, топ-менеджер перечислил несколько важных социальных проблем, в том числе неэффективное образование, существенное сокращение рабочей силы и слабое государственное финансирование. Внешне его оценка ситуации выглядит правдоподобной, и, наверное, она даже верна.
Но нет никаких оснований полагать, что у него (как и у любого другого гендиректора) есть четкое понимание вопросов, лежащих за пределами его профессиональной деятельности.
Что касается образования, то тут Даймон жалуется, что плохие городские школы обрекают детей на бедность. «Мы знаем, что нужно делать», — говорит Даймон и рассказывает о необходимости вводить профессиональную подготовку и подключать корпорации к формированию школьных программ.
Но исследования эффективности профподготовки показали довольно спорные результаты: с одной стороны, такое образование идет на пользу студентам, сосредоточенным на определенных дисциплинах, но с другой — усложняет адаптацию к изменениям на рынке труда.
Речь не о том, чтобы раскритиковать Даймона, обеспокоенность которого выглядит вполне искренней. Важно понять, что комплексный подход к экономическим и социальным системам может идти вразрез со всем тем, что обычно помогает преуспеть в бизнесе.
Попытки уговорить менеджеров думать больше об общественном благополучии, а не о том, чтобы получить прибыль, могут выглядеть как удачная стратегия. Но такой подход может привести к контрпродуктивной государственной политике, сваливанию вины друг на друга и полному отсутствию какой-либо ответственности за результат. Милтон Фридман осознал это 50 лет назад, но современные топ-менеджеры почему-то игнорируют его открытие.
